Николай Муравин Арабы Опубликовано в журнале Наперекор # 4, Москва, октябрь 1996 г. Они живут примерно в восемнадцати государствах Ближнего Востока и Северной Африки, но немало их разбросано по всему свету, в том числе и по нашей стране. У нас эти странные люди, которые без всякого предубеждения прощаются через порог и пишут справа налево, считаются "черными", хотя есть среди них и рыжие, и голубоглазые. Они - арабы.

Традиции, вошедшие в повседневную жизнь современных арабов, восходят к неписанному "кодексу чести" бедуинов, скотоводов, кочевавших в колыбели арабской цивилизации - в пустынях Аравии, где камни трескаются от перепадов температур, месяцами дует песчаный ураган-самум, а последние реки пересохли тысячи лет назад. Вода для кочевника - величайшая ценность, не случайно в арабском языке словосочетание "пресная вода" отсутствует, говорят "сладкая вода". Бедуин с детства усваивал, что без взаимопомощи выжить невозможно и потому главная добродетель - верность другу, клану, племени; учился уважать силу и презирать любое проявление слабости; быть грозным с врагами, но не отказывать просящему убежища. "Часто герой, еще чаще дьявол, но никогда не раб" - так охарактеризовал бедуина английский путешественник.
Европейцев поражали щедрость и гостеприимство кочевников. Случалось, что бедуин резал единственную козу, чтобы накормить гостя досыта, а сам потом был вынужден питаться одними сухими финиками, заменяющими жителям пустыни и хлеб, и овощи, и фрукты - но с сознанием выполненного долга. И сегодня дом любого араба, будь это глинобитная хижина, шикарная вилла или комната в общежитии, всегда открыт для тех, кого хозяин сочтет друзьями. "Мы знакомы пять минут, а господин Тайе уже пригласил нас к себе домой! На Западе такое представить невозможно!" - удивлялась по телевизору российская журналистка в передаче об Иордании.
"Арабы по природе своей люди гостеприимные и дружелюбные" - довольно цинично замечают израильские разведчики, описывая дальше, как благодаря этим качествам им удалось внедрить к сирийцам своего агента. Но, надо сказать, внешние ра­душие и общительность вовсе не предполагают настоящей искренности, как и быстрый переход на "ты" - в арабском это соответствует гораздо меньшей степени интимности, чем в русском. Арабы искренни с тобой лишь тогда, когда уверены, что и ты отвечаешь им тем же.
Неотъемлемая черта восточного гостеприимства - предлага­емые гостю чай или кофе. Серьезный разговор начнется лишь после того, как готов кофе, сваренный по одному из десятков ре­цептов. Чай или кофе завершают любую трапезу (мы не касаемся даже кратко многообразия блюд арабской кухни; впрочем, есть и такая еда, о которой они представления не имеют. 'Ты зачем привез испорченные продукты?" - недоумевает мать студента, приехавшего на каникулы из Москвы, глядя на соленые огурцы и квашеную капусту).
Они не трезвенники, хотя религия запрещает им спиртное в земной жизни. Говорят, что совершенно по-нашему пьют в Ливане, Сирии и Ираке, где употребляют арак - пальмовый спирт; при разведении водой он приобретает белесый оттенок. "Как будто молоко, чтобы обмануть Аллаха" смеются арабы. Интересно, русскую водку они Аллаху за воду выдают?
По мере того, как центр арабской культуры смещался в города, нравы бывших бедуинов смягчались. У арабов средневековья не считалось зазорным прослезиться от восторга по поводу понравившегося стихотворения или зарыдать по поводу более значительному. Ныне жизнь не та, жестче и проще, и даже знако­мые мне арабские младенцы плакать не любят. Но по-прежнему часты у арабов проявления, по европейским понятиям, "не­мужской" нежности. Могут облобызаться при встрече, после защиты диплома студент студенту дарит букет роз - это нормально. Обниматься обожают; возмутившие Запад объятия Ясира Арафата с Саддамом Хусейном во время войны в Персидском заливе (который арабы называют Арабским) всего лишь распространенная форма приветствия.
В многочисленных руководствах по бизнесу, в разделах, по­священных поиску и обработке зарубежных партнеров, можно прочесть примерно следующее: "Направляясь на встречу с западным бизнесменом, ни в коем случае не одевайте малиновые пиджаки, пестрые галстуки, золотые цепочки, запонки, перстни... но если ваш партнер из арабских стран, все перечисленное, напротив, вам просто необходимо". Не уверен, так ли уж сильно ближневосточные капиталисты влюблены в пестрые галстуки, но факт: арабы "встречают по одежке". Не всегда и не везде, разумеется, но вот в посольство, или к декану, в ресторан или на важную встречу араб оденет костюм и будет ждать от вас того же. Один иорданец случайно посетил оперу в свитере и джинсах - о, для него это была трагедия! Считается, что солидный человек ("настоящий мужчина") в приличном месте должен выглядеть и вести себя соответственно.
Все, что касается арабов как нации, лично затрагивает и каждого араба. Это даже далекое прошлое ("Испания тоже наша была" - вспоминают времена Кордовского и Гранадского эмиратов); что уж говорить о ближневосточном конфликте. Плохо пришлось бы Израилю, если бы не было у арабов выражений "маалейш" и "иншалла" - "авось пронесет" и "если Аллах пожелает" (распространенный способ переложить ответственность на высшие силы). Израильтяне, участвовавшие во вторжении в Ливан, утверждают, что сирийские войска - противник несерьезный, все у них "маалейш"; палестинцы поодиночке герои, но не хватало им координации; наиболее опасны были боевики-исламисты, которые точно знали, чего желает Аллах, и с гранатами бросались под танки. Жизни свои молодые они не жалели - ведь погибшим в бою с неверными прямая дорога в мусульманский рай, где, в отличие от рая христианского, в неограниченных количествах пьют вино и предаются любовным утехам с гуриями, прекрасными, "как первая улыбка весеннего цветка или луна в ночь полнолуния".
Тонок стан ее, и коль скажет ей ее юность:"Встань!"
Скажут бедра ей: "Посиди на месте, зачем спешить!"
Ислам, самая молодая из трех мировых религий, родился в Аравии и пустил прочные корни в сознании масс. Даже коммунистические партии на Ближнем Востоке не осмеливались упорствовать в своем атеизме. Но немало среди арабов и христиан - в Ливане, Сирии, Палестине, Египте. Конфликтов с соседями у них обычно не возникало, ведь и мусульмане признают авторитет Иисуса Христа - пророка Исы и Моисея - пророка Мусы, просто по их мнению пророк Мухаммед, явившийся позже всех - "печать пророков". По религиозным канонам мусульманину позволено жениться на христианке или иудейке, а вот мусульманке выйти замуж за "неверного" уже нельзя. Хотя сегодня исламское право – шариат - действует на государственном уровне лишь в аравийских странах и Судане, а в других странах брак регистрируют без мечети, да и население в повседневной жизни редко ориентируется на предписания Корана.
Ислам проповедует принцип сегрегации полов. Женщина обязана скрывать лицо и фигуру от чужих мужчин. Мусульманские фундаменталисты придерживаются такой точки зрения: если жен­щина идет по улице с открытыми частями тела (будь то руки, плечи, ноги), то встречные мужчины "насилуют ее глазами", а это грех. Но времена меняются; многие арабские женщины ходят сегодня в европейской одежде, хотя иногда решиться на это непросто, а кое-где и небезопасно. Но даже в Кувейте, государстве очень консервативном, на пляжах появились купальщицы в бикини. Правда, в соседней Саудовской Аравии женщинам недавно опять запретили водить машину, а преподаватель-мужчина не имеет права находиться в одном помещении со студентками, общаясь с ними только по видеосвязи - этакий электронный шариат.
Но, несмотря ни на что, любят арабы женщин - и своих, и не своих тоже. Они пользуются репутацией суперлюбовников и из кожи вон лезут, чтобы ее поддержать. Среди арабских подростков только и разговоров, что о сексе; хотя всем в определенном возрасте это свойственно, но арабам - втройне. Любая беседа сводится к тому, кто с кем переспал, а если нет, то как этого добиться? А добиться трудно: обучение в большинстве школ раздельное, девушек дома держат в строгости, девственность - обязательное требование к невесте, доступных женщин в арабских странах почти нет, если, конечно, вы не сын шейха, у которого нефтедолларов куры не клюют - тогда блондинок из Европы можно выписать. Злые языки утверждают, что отчаянная храбрость палестинской молодежи в интифаде - антиизраильском восстании 1987-1993 годов, когда с камнями и бутылками шли против бронетранспортеров - следствие подавленной сексуальной энергии. Впрочем, гипертрофированная сексуальность после женитьбы быстро перегорает.
Несколько лет назад, когда впервые открылась возможность пошляться по загранице, я уговаривал товарища-палестинца решиться на эту авантюру - Германия, Франция, еще чего-нибудь... "Ты серьезно?" - переспросил товарищ. "А что, автостопом, нормально!" "Тебе нормально, а меня тормознет первый же полицейский. Наркотики - я, оружие - тоже я! Я же араб, значит, террорист!"
За объяснением причин арабского терроризма надо обращаться не к национальной психологии, а к истории палестинской проблемы, или гражданской войны в Ливане, или взаимоот­ношений алжирского народа с государством. Те, кто арабов знают, говорят, что в принципе они не отличаются воинственностью - вспыльчивы, но отходчивы. Но у них существует черта, переступать которую нельзя; за ней - полный срыв с тормозов. Многие ужасные теракты совершались людьми, которые мстили за себя или за родственников. В Израиле араб-камикадзе, обвязавшись динамитом, вошел в автобус, среди пассажиров которого были солдаты, и взорвал его вместе с собой. Позже выяснилось, что полиция арестовывала этого человека по подозрению в связях с подпольем, и, надеясь получить показания, посадила его в "пресс-хату" к уголовникам-евреям. Он не заговорил (наверное, действительно не знал ничего) - пришлось выпустить. Но после пережитого унижения у араба оставался лишь один выход.
Население арабских стран растет стремительно; 6-8 детей в семье - не редкость. Правительства пытаются контролировать рождаемость, но безуспешно: во-первых, мешает ислам, во-вторых, клановые традиции арабского общества. Чем больше у тебя родственников, тем лучше для тебя - родственники всегда помогут. Принцип клановой солидарности и по сей день спасает арабов как от мелких, так и от серьезных неприятностей. Студента-палестинца удалось вытащить из застенков иорданской госбезопасности лишь потому, что какой-то дальний дядя по материнской линии занимал пост в "органах".
Симпатии к СССР-России, зародившиеся в те годы, когда "великий друг" поддерживал борьбу арабов против колонизаторов, а затем помогал восстанавливать экономику (сотни промышленных объектов построили советские специалисты, десятки, если не сотни тысяч арабских студентов закончили советские вузы) живы и сейчас, несмотря на все перемены в глобальной и региональной политике. Проявляются они в самых неожиданных ситуациях. Один мой знакомый, когда жил в Израиле, поехал туристом в Египет. Обстановка была напряженная, террор против иностранцев, поэтому туристам настоятельно рекомендовали ходить только по отведенным маршрутам, но он решил в одиночестве прогуляться по Каирскому базару. К нему подошли два араба и сказали на приличном английском: "Ты из Израиля. Ты нам не нравишься." "Какой Израиль, ребята? Я из России!" Реакция на невинную хитрость превзошла все ожидания; мрачные лица подрывных элементов расплылись в улыбках: "Харашо! Товаришч!" Казалось, еще пара фраз - и боевики пригласят его выпить по чашечке кофе на подпольной базе, но приятель мой счел за лучшее знакомство не развивать.
Говорят, чем дольше живешь среди людей, чем больше их узнаешь, тем труднее выделить у них общие черты, подвести под единый знаменатель. Я среди арабов не жил. И потому, если завтра какой-нибудь араб скажет: "Все, что ты понаписал, не имеет ко мне и моим друзьям никакого отношения! Все у нас не так на самом деле!", я соглашусь - может, и не так. Ведь все люди разные.